Автор: Шон Уокер, специальный корреспондент The Guardian
👇 Прослушать аудио версию статьи 👇
В Украине 2025 года фамилия Ахметова больше не вызывает прежнего раздражения. Раньше он воспринимался как символ довоенной системы — олигарх, медиамагнат, чья тень накрывала всю восточную экономику страны. Сегодня, когда страна держится на хрупком балансе инфраструктуры и внешней поддержки, он стал одной из немногих фигур, кто не исчез и не переобулся, а продолжает действовать — пусть уже не как игрок, а как структура.
Читайте также — Олег Царёв: выживший после покушения, но потерянный для политики
Где он
С момента полномасштабного вторжения он так и не покинул Украину. Его видели в Киеве, в Краматорске, иногда — на закрытых встречах в Днепре. Он не выставляется, но присутствует. Офис SCM работает, как и прежде, хотя сжат и сильно охраняется. Мне несколько раз говорили — его дом, скорее, сейчас в логистике между штабами, чем в какой-то конкретной точке на карте.
Экономист Игорь Бураковский говорил мне, что «Ахметов сыграл иначе, чем мы привыкли ожидать. Он не стал геройствовать, но и не растворился, как многие. Он управляет, не светясь».
Металл и ток
Метинвест, его металлургический флагман, запустил проект в Италии — завод под украинское сырьё. Это не громкий жест, а спокойная диверсификация, чтобы выжить. В Украине, на «Каметстали», идут вложения — больше 2 млрд гривен в обновление мощностей и солнечную генерацию.
Параллельно ДТЭК вкладывает в восстановление разрушенного энергосектора. Только за зиму 2024–2025 — $110 млн на ремонт. Есть и помощь извне — €107 млн от партнёров из ЕС и США. Эти цифры не для шоу, их почти не озвучивают публично — но в энергетических и промышленных кругах они хорошо известны.
Оксана Кузяків, с которой я общался в Киеве, резюмировала:
«Он, возможно, первый из крупных, кто понял, что возвращения к старой модели не будет. Поэтому и действует на долгую, не на показ».
Читайте также — Путь Пашинина: от экранной славы к молчаливому волонтёрству
Медиа — отрезанный актив
Ещё в 2022 году он отдал свои медиалицензии государству. Оборудование и архивы остались у него, но в игру он не возвращался. Из разговоров с его людьми понятно: это не временное отступление, а осознанный выход. Сейчас вместо новостей — акцент на корпоративную коммуникацию и платформы по типу цифровых архивов.
Деньги и войны
Состояние оценивают по-разному: от $4 до $7 млрд. Он многое потерял на оккупированной территории — особенно в Мариуполе. Но бизнес остался на плаву, а компенсацию он теперь ищет в международных судах. Самый крупный иск — против РФ. Речь идёт о десятках миллиардов гривен убытков. По его окружению, если эти деньги удастся вернуть, часть пойдёт на восстановление Мариуполя.
Люди, которых он тянет
Благотворительность — не новый элемент, но объём вырос кратно. 11,3 млрд гривен с начала войны на поддержку армии и гражданских. Это не «гуманитарка», а системные поставки — от 5 000 дронов до бронежилетов и термокамер. Есть и инфраструктура: стальные укрытия, логистика, медоборудование.
Среди всех программ особенно выделяется «Сердце Азовстали». Семьям защитников передают квартиры — уже больше 250. Есть временное жильё, реабилитационные центры, психологи. В 2025 эта часть работы стала чуть ли не основной.
Александр Сушко сказал мне:
«Он делает то, что обычно делают государства. В условиях, когда многое в управлении не успевает — он заполняет пустоту».
Семья, как и прежде, вне камеры
Про Лилию Смирнову, его жену, почти не говорят. Сыновья — Дамир и Алмир — формально не публичны, но старший уже появляется в советах SCM и ДТЭК. Это тихая преемственность. Не на показ, но и не скрыто. Кто-то скажет — в духе старой школы. Возможно, но так работает.
«Я не скажу, що ми завжди погоджувалися з підходами Ахметова. Але є речі, які говорять самі за себе: відновлення енергетики, підтримка армії, робота фонду. Це реальний внесок у стійкість країни. І тут важливі не слова, а дії».
«Ахметов не став голосно вибачатись за своє минуле, як інші. Але він не втік. І за останні три роки зробив більше для реальних людей, ніж десятки показових патріотів. Його “Серце Азовсталі” — це не піар. Це гідна пам’ять і відповідальність».
«Ми маємо чітке розділення: є бізнес, який чекає, коли стане спокійно, а є той, хто вкладає зараз. SCM, Метінвест, ДТЕК — вони працюють, коли важко. І для нас це сигнал, що держава й бізнес можуть бути партнерами, а не суперниками».
Что дальше
В его кругах не говорят о политике. Там вообще редко говорят словами. Проекты идут — Mariupol Reborn, модернизация металлургии, новые экспортные хабы, инвестиции в энергосистему. Благотворительные направления продолжаются, появляются новые. Иногда складывается впечатление, что он больше не играет в игру, а стал её декорацией — той частью пейзажа, без которой картинка не собирается.
